ДипломыВ 1966 году делала первый выпуск заочного отделения.Был назначен день торжественного вручения дипломов. Студенты занялись нарядами, прическами. Неожиданно в деканат заочного отделения звонят из милиции с сообщением, что за Дворцовым мостом найден портфель с конспектами, по которым определили, что это конспекты по дисциплинам библиотечного института. Первая мысль - самоубийство. Тем более что Кировский мост этим известен. Слух мгновенно распространился по институту. По конспектам установили фамилию студента. (Фамилию не помню, звали Валентин). Он был старше других студентов, только что закончил институт, и должен был получать диплом! Почему, проучившись пять лет, взрослый мужчина, вдруг решил уйти из жизни. Затрачено столько труда, усилий, времени. К торжеству получения дипломов примешалась грусть. Некоторые выпускники сочли неуместным придти в нарядных белых одеждах и оделись в темное. Вручение началось общим вставанием и печальным вступительным словом проректора. Начали вручать дипломы. Поздравления, напутствия. В разгар вручения открывается дверь и в актовый зал со счастливой улыбкой, в белом костюме входит...Валентин! Извиняется за опоздание, так как делал стрижку. Зал сначала онемел. Потом вскочили с мест, стали обнимать, целовать своего сокурсника. А он не понимает - почему такое внимание и радость. Ну - диплом. Так не он же один. Ему тут же вручили диплом, а потом наперебой рассказали о находке, оказавшейся в руках милиции. А оказывается, что сессии и экзамены позади, Валентин вышел из института и вытряхнул из портфеля в Неву все тетради, конспекты, лекции, а потом и сам портфель запузырил туда же. А сам пошел делать стрижку и переодеваться. А бумаги выловили около Дворцового моста, и милиция поспешила сообщить о случившемся. После вручения дипломов двинулись на банкет в ресторан "Нева". Мероприятие закрытое. Половину зала арендовали студенты, вторую половину - выпускники какого-то морского заведения. На нашей половине - в основном девушки, а там - только мужчины. И те и другие обрадовались такому соседству. Мероприятие началось с обмывания значков. Значки бросали в бокалы с шампанским, и бокал надо было выпить. Затем закуска, танцы. Я была приглашена как методист и находилась в центре внимания. Студенты наперебой произносили тосты за меня, подходили, обнимали, целовали на прощанье - большинство были "иногородние". Меня приглашал танцевать мужчина, очень похожий на Д.Кеннеди - прямо как двойник. Поинтересовался, почему не обмываю свой значок. Объяснила, что я не студент, а методист. Удивилась наблюдательности "Кеннеди" и пригласила за наш столик, чтобы девушки с ним познакомились. Он согласился, студенты налили нам шампанского и вижу - кавалер бросает в мой бокал свой значок. Начинаю пить шампанское, значок поворачивается и вижу надпись "КГБ". От страха чуть не проглотила значок. Во время танцев он объяснил, что охраняет военных моряков и обязан быть до конца мероприятия. А мы договорились пойти со студентами на Марсово поле. "Я подойду к вам". На Марсовом поле студенты устроили костер из конспектов, контрольных работ. Я только следила, чтобы в костер не попали дипломы. Дежурный милиционер пригрозил, что вызовет наряд, но узнав причину, выпил нашего шампанского, закусил конфетами и пропал. Под утро (были белые ночи) пришел "Кеннеди" и присоединился к нам. Мои студенты пошли гулять по городу с моряками, а я собрала дипломы, чтобы веселые выпускники их не потеряли. На следующий день была повторная раздача дипломов и чаепитие в кафе на 4-й Красноармейской. Мой кавалер был огорчен, что я замужем и сыну уже 10 лет. Потом было письмо, в котором приглашал посетить Калининград, Балтийск, Черняховск и другие места, вспоминал белые ночи, банкет, Марсово поле. УчебаВ 70-х годах тяжело заболела мой ангел-хранитель Генриетта Ивановна Позднякова. Некоторое время она не работала в институте. Едва поправив здоровье, она стала работать в Управлении культуры, затем директором Театра юных зрителей. Потом вернулась в институт и долгие годы возглавляла кафедру библиотечной работы с детьми (как у нас называли кафедру детской литературы. Генриетта Ивановна создала собственную неповторимую научную школу, подготовив многих аспирантов. Защитив кандидатские и докторские диссертации, ее ученики занимают ведущее положение в ВУЗах культуры, работают в научных учреждениях и за рубежом.Учеба на вечернем отделении дала мне возможность слушать лекции и общаться с прекрасными педагогами. Память сохранила не только имена всех, но даже вопросы, которые попадались на зачетах экзаменах. Это были незаурядные запоминающие личности, обладающие энциклопедическими знаниями и практическим опытом. Полученные знания очень пригодились в дальнейшей преподавательской работе. ПреподавателиНа отделении технических библиотек преподавали замечательные люди: Ривлин З.И (библиотековедение), Водяхо В.(Работа читателями), Гудовщикова И.В (Иностранная библиография), Куцентова М.Д (Патентоведение), Рокицкая Э.Е (стандартоведение), Гринина Р.Ф. (предметный каталог), Победимова К.А.(английский язык), Вайнер Р.В (немецкий язык), Фрадкина Р.И (история КПСС), Дранков В.Л (педагогика), Соловьев Н.Ф. (основы промышленного производства), Семевская Л.Б (экономическая география СССР и зарубежных стран), Грузец Я.Л (диамат) и многие другие. Даже из этого неполного перечня можно видеть, какие интересные предметы мы изучали и какие видные ученые с нами работали.Буринская Елена НиколаевнаРабота методиста расширяла возможности общения с другими педагогами у которых я не училась. Обратила внимание на молодую, стройную, очень привлекательную преподавательницу Буринскую Елену Николаевну. Она вела несколько дисциплин: Общую библиографию, библиографию краеведческой литературы и др. Потом случайно увидела снимок в газете и статью. На снимке Елена Николаевна изображена в каком-то гимнастическом полете. Оказывается, она была чемпион кой Ленинграда по художественной гимнастике. Мы как-то внутренне расположились друг к другу.Уже став преподавателем, была свидетельницей и других качеств Елены Николаевны: честность, принципиальность, чувство достоинства, скромности, глубокой порядочности. На одном перевыборном собрании высокопоставленного чиновника, когда все предыдущие выступающие захлебывались от дифирамбов и лести, Елена Николаевна, единственная из присутствующих выступила с критикой на начальницу, подчеркнув все аспекты учебного процесса, который, по существу, проваливается. Присутствующие понимали - это правда, сказать во всеуслышание которую не мог никто. Головы доцентов и профессоров от неловкости, стыда опустились. Потом в кулуарах говорили между собой: "Какая молодец! Так открыто и смело сказать то, что знаем мы все." Уважения к себе Елена Николаевна не потеряла, а врага в лице начальника приобрела. Елена Николаевна часто обращалась ко мне с просьбой напечатать научную статью, пособие (их выходило множество), или какую-нибудь работу. С удовольствием печатала эти материалы, одновременно черпая и знания. Поинтересовалась: "Почему вы не печатаете на работе у мужа, ведь в его подчинении огромное машинописное бюро?" А муж Елены Николаевны директор Библиотеки Академии Наук. "Ну уж нет! Дать повод для разговоров об использовании мужем служебного положения. Исключено. Лучше я попрошу вас, рассчитаюсь за работу, за срочность, а заодно и пообщаюсь с вами". Елену Николаевну и любят и уважают все, и служащие, и коллеги, и студенты. Ковалев Виктор ИвановичСдавая зачеты и экзамены случались и курьезы. "Историю науки и техники" сдавала Ковалеву Виктору Ивановичу. Выслушав ответ, получаю дополнительный вопрос: "Сколько дул у катюши?"Вспоминая кадры из кинохроники, отвечаю: "Шесть!" "Шесть? - удивился Виктор Иванович. Думаю, мало. "Восемь!" - более уверенно отвечаю я. "Неужели восемь?" - продолжал удивляться Виктор Иванович. Ну думаю, теперь-то отгадаю. "Десять!". "Галина Ефимовна, у катюши нет ни одного дула". "Как нет? Я же видела в кино! Откуда же вылетают снаряды?". "Они вылетают по направляющей". И Виктор Иванович жестами показал, что значит "по направляющей". Очень запомнила. В другой раз получила на зачете небольшой чертеж квадратной формы. "Что изображено на чертеже?". Крутила, вертела со всех сторон, пытаясь угадать изображенное. "Это мельница. Сюда зерно поступает, вот здесь перемалывается, а вот отсюда высыпается мука". "Все правильно, Галина Ефимовна. Только чертеж вы держите вверх ногами". И он перевернул чертеж, усмехнувшись. Давид Александрович МарголисЭкономику промышленных предприятий преподавал Давид Александрович Марголис, человек ядовито-добродушный, обладающий чувством тонкого юмора и даже такой, казалось бы скучный предмет, мы изучали с глубоким интересом. У него учился даже Н.А.Косыгин. На экзамене Давид Александрович спрашивает:"Вы читали воспоминания Витте?". "Я чужих воспоминаний не читаю" - сострила я. "Напрасно. В списке обязательной литературы воспоминания значатся под номером один". Прикусив язык и получив назад зачетную книжку, кинулась в библиотеку за чужими воспоминаниями. Оказалось интересно и полезно. Для сдачи экзамена по чтению чертежей, преподаватель раздала какие-то детали, втулки, подшипники, кому что досталось. Нужно было изобразить на чертеже данную деталь. Ну уж это мне было совершенно не под силу. И почему я поступала на отделение технических библиотек? Как было бы проще иметь дело с гуманитарными предметами. Обратилась за помощью к своему бывшему мужу Мальцеву Владимиру Алексеевичу (мы же не расстались врагами). Привезла деталь к нему на работу, сокрушаясь о невыполнимости задания. Он посмеялся, а через день вручил мне чертеж. Да какой! С тенями, названием предмета, масштабом и т.д. Преподаватель Семенова Г. не могла нахвалиться и показывала чертеж всей группе. Вот так надо работать! Пятерку я получила, но позднее призналась, что чертеж делала не я. "Галина Ефимовна, я догадывалась, так может сделать только настоящий инженер." Гертруда Васильевна ГедримовичПрофилирующей дисциплиной на отделении была "Библиография технической литературы".Преподавала этот трудный для всех предмет Гертруда Васильевна Гедримович. Этого педагога запомнили все, кто у нее учился. Строга и требовательна она была необычайно. Не срабатывали никакие знаки внимания: цветы на экзаменах, минеральная вода на столе, вылизанная до блеска доска и т.д. Но педагог она была от бога. Вначале мы не могли писать конспекты, т.к. было невозможно оторваться от ее внешности. Строгое черное облегающее платье с длинными бусами из стекляруса (под жемчуг), фигура Венеры, необыкновенной красоты лицо, прическа. Все было так красиво, гармонично. Мы с подругой Казаченко И.В. по очереди писали конспекты, чтобы поочереди и полюбоваться на своего педагога. Некоторым это любование стоило "неуда" на экзаменах. Сдать ее предмет на отлично было почти невозможно. Мечтали о тройке, ведь мы, вечерники независимы от стипендии. Получив "пятерку" на очередном экзамене по Библиографии технической литературы, очень огорчила свою подругу Ирочку Казаченко. Она работала в отделе иностранной литературы в Библиотеке академии наук , и конечно, считала, что более меня заслуживает отличной оценки, а не "четверки". Пошла выяснять отношения с Гертрудой Васильев- ной. "Как вы можете оспаривать оценку вашей подруги Мальцевой? Это не этично. Оценки я ставлю не за просиженный зад, а за знания". Стыдно было мне, ведь я не работаю в отделе иностранной литературы. ЭкзаменыВ 1968 году сдаем государственные экзамены. Председатель ГЭК суровая женщина, перед которой все просто трепетали - Бронштейн Михалина Петровна. Экзаменатор Гедримович Г.В. Вытащив билет, сажусь готовиться. Вдоль рядов проходит Гедримович Г.В. Наклоняется и спрашивает:"Вопрос понятен?" Слышу , как Михалина Петровна, думая о некотором протежировании, спрашивает у Г.В.: "Что, особый случай?". "Это не тот особый случай, о котором вы думаете. Сейчас сами убедитесь". Получив единогласную оценку от членов комиссии "отлично" я была на седьмом небе. Сдать на "отлично" библиографию технической литературы - это что-то значит! Запомнившийся эпизод со студентами-заочниками. С трепетом студенты готовятся к ГЭК у Гедримович. Со студенткой, живущей в Павловске договорились, чтобы она привезла на экзамен свежие, самые красивые розы. Что она и сделала. Розы были даже с капельками росы. Экзамен группа сдала неважно. "Вы меня очень огорчили", - сказала Гертруда Васильевна уходя и не взяв розы. И студенты, и я, как методист, очень переживали. И не так за невзятые розы, как за то, что огорчили любимого педагога. Подруга Ира КазаченкоКроме дружбы в детстве никого не называла подругами и даже сердилась, когда кто-то представлялся моей подругой. Приятельницы, не более того.Но в студенческой среде у меня была подруга - Ирина Валерьевна Казаченко. Мы вместе поступали, сидели рядом в течение пяти лет, не пропуская занятий, вместе получали дипломы с отличием. Ирочка была старше меня на восемь лет. Муж полковник, занимал какой-то высокий пост чем она никогда не кичилась. Дочь училась в школе. Как она рассказывала, учиться она пошла из-за свекрови, которая постоянно попрекала мужа в том, что выбрал жену без высшего образования. Ира по происхождению была из интеллигентной семьи, очень воспитана, культурна, красивой внешности и глубокой порядочности во всем. Она владела английским языком (работала в отделе иностранной литературы). Дедушка был известным композитором, его имя золотыми буквами высечено на доске в Ленинградской Консерватории. Нас сблизили и разговоры о музыке, литературе, общность студенческих интересов. Я очень присматривалась к Ирочке и многому у нее училась и по учебе, и по жизни. Поскольку я была старостой группы, часто приходилось решать всякие вопросы со студентами, с деканатом, с преподавателями. Ира так была привязана ко мне, что ревновала ко всем, кто пытался общаться со мною. В течение пяти лет, она никому не позволила приблизиться ко мне ближе, чем она сама. Да и после окончания института в 1968 г. мы продолжали общаться домами, а когда ее муж получил назначение в Москву наше общение не прекратилось. Мамонтов Александр ВасильевичБыло любопытно наблюдать за Ирочкой, когда она, как и многие студентки, влюбилась в преподавателя по Общей библиографии Мамонтова Александра Васильевича. Не влюбиться в нео было просто невозможно. Настоящий интеллигент, прекрасно читал свой предмет, все было просто, понятно. Всегда невозмутимо спокоен, уравновешен и к тому же обаятелен. Когда в расписании стоял предмет Мамонтова А.В., все начинали прихорашиваться, доставали пудреницы, губную помаду. Но по поведению Александра Васильевича было понятно, что мы для него, как китайцы. Все на одно лицо! Как методист заочного отделения я чаще имела общение с Александром Васильевичем. Читала его рецензии на контрольные и курсовые работы и не переставала удивляться, как у мужчины может быть такой прекрасный почерк, не говоря о литературном слоге. Очень хорошую память оставил о себе этот замечательный человек. |
