Клуб интересных встречДолгие годы в институте функционировал "Клуб интересных встреч", руководил которым профессор Болотников И.М.Встречи происходили в актовом зале или кинозале, которые не вмещали всех желающих. Студенты стояли вдоль стен, сидели между проходами. В коридорах включали громкоговорители, и не попавшие в зал слушали в коридорах, на лестницах, на подоконниках. Каких только знаменитостей не приглашал Игорь Михайлович: ученых, художников, писателей, поэтов, артистов, журналистов. Все эти встречи были бесплатными и запомнились всем студентам. Особенно студентам из глубинки - к ним редко кто приезжает. К нам приезжали: Н.П. Бехтерева, М. Стуруа, И. Глазунов, И. Кио, В. Стржельчик, Гавй, Богданова-Чеснокова, З. Виноградова, В. Ретюнский, В. Носик, Ольхина, М. Жванецкий, Л. Лемке, С. Довлатов, Г. Горбовский, И. Горбачев, А. Овсянников, О. Дмитриев и много других. Приходил даже Филатов с медведями. Медведи не проходили через турникеты на входе в институт, поэтому пришлось разобрать эти турникеты. Набережная КутузоваВ квартире, которая не имела ни звонков, ни замков, был квартироуполномоченный Якобсон.Он имел как бы две отдельные комнаты в самом конце коридора с видом на крейсер Аврора. Общим оставался туалет. Туалет был единственным на всю квартиру, жильцы были вынуждены вставать пораньше, чтобы занять очередь. Умывальников было два, одним пользовался жилец, состоящий на учете в тубдиспансере, другой на всех. Был еще один квартиросъемщик, который состоял на учете в психдиспансере. Один раз в год в квартире устраивался субботник. Принимали участие в нем все, кто хоть что-то мог делать. Мыли стены, полы, газовые плиты (их было две), двери, окно на кухне, туалеты. Приводили в порядок места общего пользования. Потолки были высотой 4 метра. Поработав от души и на славу под музыку из радио, все собирались на огромной кухне 42 кв метра и устраивали этакий пир. Соединяли все кухонные столы, и каждый ставил на стол что мог. Каждая хозяйка пыталась чем-то удивить других. Заранее пекли пироги, делали салаты, селедку, блины и другую всячину. Вскладчину покупали спиртное в большом количестве, квас, лимонад. Потом начинались песни, самые разные - про любовь, про войну, про измену. За разговорами и застольем забывали мелкие обиды, просили друг у друга прощенья. Поздно ночью все заканчивалось, и все дружно устанавливали столы на свои места. Когда в квартире происходили какие-то недоразумения, то вызывали квартироуполномоченного Якобсона. А тут стали пропадать мелкие предметы - полотенце, мочалка, мусорное ведерко. Якобсон, как человек ответственный, решил, что пропажам надо положить конец и во что бы то ни стало найти виновного. Беда случилась с ним самим. Ночью он обнаружил, что у него пропали штаны. Он позвонил в милицию и попросил прийти обязательно с собакой. Вскоре пришел милиционер с собакой. Всех взрослых подняли с постели и выстроили вдоль коридора. Никто ничего не мог понять. Стоим сонные, в ночной одежде и дрожим от страха, что собака может ошибиться. Но собака не ошиблась. Обнюхав всех, походив вдоль строя дрожавших, она схватила самого Якобсона и потащила к туалету. Там на хозяйственной лестнице висели его штаны! Ночью он ходил в туалет, снял штаны, повесил на лестницу и забыл. А когда вернулся в комнату, то обнаружил, что штанов нет. Так он и ходил по коридору без штанов, объясняя все милиционеру, наклоняясь и показывая свое хозяйство. Якобсону пришлось заплатить за вызов собаки. Еще долгое время смеялась вся квартира, а когда что-нибудь пропадало, говорили: "Да это Якобсон взял, кому же больше!" За стенкой из сухой штукатурки жила семья Кузнецовых. У них был сын Мишка, одного возраста с моим. Когда они подросли, то вместе играли, дрались. Мишка часто заходил к нам. Видя игрушки, пытался унести с собой, наивно пряча игрушку за спину, а открывая дверь - поворачивался спиной ко мне. Я отбирала игрушки у плачущего Мишки. Запомнилось школьное начало. Шура, мать Мишки, некоторое время не работала, но подготовить его к школе не смогла. Мишка никогда не вставал рано. И вот 1 сентября слышу за стеной разговоры: "Мишенька, Мишутка, вставай! Посмотри, какая у тебя красивая форма, портфель, ботиночки." "Да ну тебя!" - хныкал Мишка и не вставал. Отец Мишки не выдержал этих уговоров, вскочил с кровати и вытряхнул Мишку из постели, приговаривая: "Я тебе, такую-то мать, покажу ботиночки! А ну марш в школу и не вздумай вернуться! Убью!" Несчастный Мишутка поплелся в школу, получив и ругани и тумаков. А заодно Павел, отец Мишки, побил и жену, за то, что сидя дома, та не приучила ребенка вставать по утрам. Вообще-то он часто колотил жену. Тогда из-за стенки были слышны крики Мишки: "Папа, не бей маму!" Вмешиваться в семейные ссоры и разнимать дерущихся было не принято. Усть-НарваНесмотря на распад семьи мы не стали с Мальцевым врагами.Мне приходилось обращаться к нему по поводу неудач в воспитании сына и по другим вопросам. Его организация имела свои базы отдыха, детские сады, пионерлагеря. Он доставал путевки в пионерлагеря в Севастополь, в Усть-Нарву, на Карельском перешейке. Приятель Николая Модестовича, известный трубач Кировского театра Болотин С.В. предложил снять для нас дачу в Усть-Нарве, где в пионерском лагере находился Сережа. Сам Болотин имел в Усть-Нарве свой дом на ул. Партизани д.65, где он жил с женой. Для нас он снял комнату в доме на берегу реки Нарва, недалеко от устья. В Усть-Нарве отдыхала в основном музыкальная элита Ленинграда, ведущая богемный образ жизни: играли в карты, браконьерничали на реке, посещали ресторан при курзале. Отдыхали как хотели. МравинскийОт Болотина узнали, что на хуторе по реке Нарова отдыхает Мравинский Е. с женой Инной Михайловной Сериковой.Я знала ее по работе в радиокомитете. Сергей Васильевич сказал также, что Мравинский ни с кем не общается, до него можно добраться только водой, через рукав от реки Нарова. Николай Модестович захотел повидаться с Е. Мравинским, ведь они вместе учились у одного педагога Гаука А.В. Взяв лодку с мотором, мы поехали искать хутор Мравинского. Нашли маленький одинокий домик среди зарослей и леса. Хозяйка-старушка говорила только по эстонски. Кое-как объяснили чего хотели, и она вызвала Евгения Александровича и Инну Михайловну. Никто на нас не рассердился, по крайней мере не подал вида. Николай Модестович и Евгений Александрович вспоминали свои студенческие годы, работу с оркестром и другое, обсуждали творческие вопросы. Вспоминали Евгения Микеладзе, расстрелянного еще до войны. Он считался лучшим учеником Гаука А.В, подавал большие надежды. Ему пророчили мировую славу. Хозяйка угостила нас сметаной, творогом и мы двинулись назад, довольные, что нашли этот домик. Обратный путь оказался труднее, чем мы предполагали. На реке поднялся шторм, высокие волны вот-вот опрокинут лодку со слабеньким мотором. От страха я начала кричать. Нас подобрал небольшой катер. Привязали лодку веревками, а Николай Модестович должен был слега управлять мотором в нужную сторону. Добрались до своего берега благополучно. О своем посещении Мравинского никому не рассказывали, чтобы никто не нарушил их покоя и одиночества. Евгений Александрович был болен. У него была удалена треть желудка и только строгая диета поддерживала его жизнь. Ухаживала за ним Инна Михайловна и ее подруга, лучшая флейтистка из оркестра Николая Модестовича - Вавилина Александра. Инна Михайловна тоже была тяжело больна. Еще будучи живой, она говорила Евгению Александровичу, что в случае ее смерти он взял бы в жены ее подругу Вавилину. Так и случилось. Инна Михайловна умерла первой. По желанию Евгения Александровича ее отпевали в Эстонии. Он заказал службу, хор. Сделано было все по-христиански. После смерти Инны Михайловны Евгений Александрович соединил свою жизнь с Вавилиной. Она стала профессором консерватории, всегда сопровождала Евгения Александровича и также внимательно следила за его здоровьем. Сергей Васильевич БолотинЖивя в Усть-Нарве часто ходили к Болотиным.Однажды он пригласил на рыбалку на ночь Николая, и он стал готовить удочки и прочее. Сергей Васильевич увидев эти сборы говорит: "Зачем ты, Колька, берешь это барахло? Только мешать будет!" "А как же можно без спиннинга? Галя будет ждать рыбу!" "Да будет у твоей Гали рыба, и в большом количестве! Оставь все это дома." Николай все-таки взял снасти, которые действительно не пригодились. Сергей Васильевич посадил его на весла и просил неслышно грести в сторону моста между Нарвой и Иван-Городом. Николай Модестович с ужасом увидел, как Сергей Васильевич приподнимал чьи-то сети и доставал оттуда судаков. Он накидал в лодку штук 20 и велел быстро грести назад. Николай вернулся домой бледный как полотно, рассказал мне о таком способе рыбной ловли и мы стали ждать милицию или хозяев сетей. Никто конечно не пришел, но желание ловить рыбу с Болотиным у Николая пропало навсегда. А Сергей Васильевич смеялся над нашими страхами, и сказал, что он всегда таким способом ловит рыбу. "Буду я часами глядеть на дурацкий поплавок, если рыбу можно взять в любом количестве голыми руками." Потом он часто бывал у нас и всегда приносил в большом количестве судаков, миногу. А однажды (мы уже жили на Гражданке)часов в 5 утра раздался звонок в дверь. Николай открывает дверь - на пороге стоит Болотин. "Колька, мимо проезжал, думаю, зайду" - и бросает в прихожей несколько уток. Он исчезает, а мы думаем - как это мимо из Нарвы через Гражданку? Веселый был человек. В его 2-х этажном доме было много комнат. Иногда у них отдыхали родственники (детей у них не было), а несколько сезонов отдыхал Олег Даль с женой, которая была дочерью нашей сотрудницы О.Б. Эйхенбаум. Усть-Нарва запомнилась своей красотой и некоторой богемностью отдыхающих. Николай Модестович и Сергей Васильевич дружили много лет. Сергей Васильевич часто приглашал нас на спектакли Кировского театр, в оркестре которого от играл на трубе. Познакомил нас с директором театра Сорокиным. И на спектаклях мы сидели в директорской ложе. Сергей Васильевич рассказывал, что однажды, будучи с театром на гастролях за границей, его чуть не подвели завистники. Придя заранее на представление, он взял трубу и обнаружил в ней воду. Это не было шуткой - расчет был на провал, чтобы лишить возможности Сергея Васильевича в дальнейшем выезжать за границу. Он написал и издал в издательстве "Музыка" книгу о лучших трубачах мира. Тираж был небольшим, и книга сразу стала редкостью. Собирая материал, вел переписку с известными трубачами разных стран, получал записи игры и воспоминания. Сергей Васильевич часто бывал у нас. В каком-то году накануне Нового года заболел Сережа. Он лежал с высокой температурой, стонал от недомогания. Сергей Васильевич спросил: "Что ты хочешь, тезка?" Сын показал фотографию в "Книге о вкусной и здоровой пище" - поросенка и виноград. Болотин кинулся к машине и вскоре привез виноград и... тушенку с изображением поросенка! "Где ты взял виноград зимой!?" "Это нетрудно - в ресторане!" В Усть-Нарве после застолий оставались у Болотина ночевать. Нам выделяли комнату, остальные гости садились за карточный стол и играли до утра. Помню, в 4 утра стучится в дверь Сергей Васильевич и приносит бидон парного молока. "Откуда парное молоко, еще же ночь?" "Попросил соседку чтобы подоила корову!" В другой раз вижу возле крыльца яблоню без яблок. "Где яблоки, уже сняли?" "Будут..." Утром выхожу на крыльцо, вижу яблоню, а на ней висят разные по размеру и по цвету и по сору яблоки!! Такой был Сергей Васильевич - не поленился повесить на ниточках яблоки, чтобы я улыбнулась. Веселый и добрый был человек. ЦыбуленкоВ институте долгие годы работал проректором по АХЧ Цыбуленко Иван Никитович.Он бывший полковник, украинец, потрясающий хозяйственник. За годы его работы он многое сделал для института. Расселил жилое здание на Дворцовой,д.2, жилое здание на ул. Халтурина д7, преподавательские квартиры на ул.Смирнова д9, не отдав при этом ни одной квартиры городу, обеспечив жилой площадью всех, кто стоял на очереди. Построил 16ти этажное общежитие для студентов на Ржевке - Дом студентов. Сохранил помещения института в Басковом переулке (общежитие для аспирантов), здание на 4й Красноармейской д.33\1 - заочное отделение и факультет повышения квалификации. У этого человека на все хватали времени. Он чаще других посещал общежития. При нем в институте был полный порядок: работали две столовые(преподавательская и студенческая), работали буфеты, книжный киоск, бесплатный зубной кабинет, медпункт. Ему до всего было дело. Зная, что у меня сложные отношения с начальником учебной части Абиловой З.И, предложил освободить какую-то кладовку от хлама. Сделали ремонт - из кладовки действительно получился кабинет. Высокие потолки, красивые занавески, ковер. Ко мне часто приходили звонить по телефону. Некто Антонов был приглашен из райкома партии Дзержинского района в качестве члена комиссии ГЭК (государственная экзаменационная комиссия). Это был видный мужчина, которого не обделяли вниманием женщины института. Однажды он отзвонился, и ушел, я ушла в буфет. В это время пришел Николай Модестович. Дверь закрыта. Мимо проходит Абилова и говорит: "Да она там!" "А дверь закрыта" "Закрыта потому, что она не одна, там Антонов." "Какой Антонов" "А вот постучитесь и увидите." И она стала сама стучать в дверь и руками и ногами. "Вот видите - она и замочную скважину заклеила!" Вокруг стала собираться толпа. Абилова всем собравшимся объясняла, что Мальцева закрылась в кабинете с Антоновым. Возвращаюсь и буфета с пирожками и вижу картину: стоит белый Николай Модестович, а толпа сотрудников стучит в дверь. Увидели меня и разбежались как тараканы. У Николая Модестовича было больное сердце, поэтому пришлось вести его в медпункт, делать укол, иначе все могло кончится печально. Цыбуленко так охарактеризовал Абилову: "Хиба ж вона чоловик? Вина як та бешена собака!" Впоследствии он перешел в областную библиотеку, где тоже оставил хорошую память. |
