В Сестрорецке, у тети ТасиНа похороны Сталина ездила в марте 1953 года.После окончания 7-летки поехала в Сестрорецк поступать в ремесленное училище, в котором училась тетя Тася. Училище готовило рабочих для Сестрорецкого инструментального завода им.Воскова. Сдала документы, но в приеме было отказано из-за возраста. В Ленинграде получила извещение, что в порядке исключения меня берут на обучение, но было уже поздно. Тетя Фрося устроила меня нянькой к врачу поликлиники. В Сестрорецк и прежде ездила часто. Тетя Тася жила в общежитии училища на ул.Воскова. Это был деревенский домик на берегу Финского залива почти в парке "Дубки". Спали с тетей на одной кровати. Она делила со мной последний кусок хлеба. Когда девушки уходили гулять в парк "Дубки" или на вечера в училище, я убиралась в комнате или сидела на берегу залива и смотрела на закат. После окончания училища Тася 40 лет проработала на заводе. Поступила в РУ в 45 году в марте. Занятия начались сразу. Стране нужны были рабочие кадры, никаких экзаменов в училище не было, только беседа при сдаче документов. Вместе с Тасей в Сестрорецк приехали и другие девушки из Волхова. В училище был хороший хор, в котором пела и моя тетя. Девушки были дружны между собой. В дальнейшем все работали на заводе, а постепенно обзавелись семьями, получили жилье. У тети пожизненный пропуск на завод. БабушкаКогда тетя Тася получила 11 метровую комнату от завода в г.Сестрорецке, то взяла к себе бабушку. Бабушка часто болела. Лежала она в больнице им.Олицкого. Я бывала у нее в больнице, когда училась в школе. Не приносила никаких передач, а напротив, ожидая, что бабушка обязательно даст что-нибудь. В тумбочке у нее лежал или кусочек хлеба или яйцо.Когда бабушка была дома, посылала меня в магазин купить 200гр перловой крупы, немного хлеба и 100 или 200 гр подсолнечного масла. А на улице продавали мороженое - эскимо на палочке по 11 коп. Первым делом покупала эскимо, а потом все остальное. Естественно, бабушка, насыпав крупу в банку, видела, что ее мало, и хлеба тоже. Я же уверяла, что купила то, что просила бабушка и ни за что не признавалась, что купила мороженое. Весы в магазине неправильные... Когда бабушка умерла, то на похороны поехала моя мама, а я сидела с маленьким братишкой. При всей тяжелой жизни - нужда, болезни, "в людях" - бабушка сохранила доброту. Только отношение младшей дочери Таси скрасили ее последние годы. В ЛенинградУехать из Волхова было много причин. Сбежать от всего этого, желание самостоятельности, желание учиться, пример тети Таси, которая уехала в Сестрорецк. Мои подружки тоже стали собираться кто куда на заработки.Одна подружка заработала - уехала на целину, привезла ребенка без мужа. Другая уехала работать в Нарву. Заработала - тоже привезла ребенка без мужа. Еще сыграли советы соседей, которые жалели меня и советовали уехать хоть куда, иначе говорили они, будешь всю жизнь нянчить выб...ков. У меня была зацепка в Ленинграде - моя далекая родственница - Ефросинья Петровна, тетя Фрося. У подружек такой возможности не было. Они поехали туда, где было общежитие. Брат Гена В 1953 году, в год моего отъезда из Волхова, у матери родился мальчик. Мать назвала его Геной. Мне это имя не понравилось и я стала называть его Славой. Он тоже был Иванович. Его мне пришлось нянчить недолго, так как уехала. Соседи в доме и подружки в один голос говорили: "Галина, уезжай из Волхова куда глаза глядят. Ты пропадешь здесь, тебя просто замордуют, а потом материны кавалеры и к тебе будут приставать". У Славки жизнь сложилась плохо. Еще до совершеннолетия он попал в колонию. Затем тюрьмы, тюрьмы… Обухово, Войбокало, Жихарево, затем Север и так до конца жизни. Все боялись его. Вернувшись из последней отсидки, он продал жилье матери, выгнав ее в какой-то угол у своей сожительницы. Деньгами он воспользоваться не успел. Его убили и бросили в Волхов. Похоронили его в общей могиле как безродного. Мать его любила. Славка был веселый, красивый, голубоглазый, с рыжей красивой вьющейся шевелюрой. Одной из его кличек была Цыган. В последнее возвращение из тюрьмы он выглядел стариком, совсем лысый. Из воспоминаний тети ТасиСохранен оригинальный стиль изложенияЕфим Чернов с Волги, из Пензы Попал в тюрьму - что-то произошло в пивной, выругался, а тогда с этим было строго. Посадили. Началась война На фронт из тюрьмы. Когда его забрали - семья уехала в Чажешно. Подготовились к эвакуации, увязали все вещи, когда началось наступление немцев на Тихвин. Вдоль Волхова наступление было стремительным, уехать не успели. Видели, как наши отступали. Немцы наступали в маскхалатах. Потом всех выгнали из домов. В лесу были выкопаны землянки нашими военными для обороны. В этих землянках мы и жили. Посередине - печка, по краям - что-то типа больших земляных ступеней. На них накидали ветки, тряпья. Жили в землянке 3 месяца. Иногда приходили домой. Там жили немцы. Дом был посередине деревни. Посреди дома - бочка, ее топят дровами. Немцы сидят за столом, пьют водку из горлышка. У нас пили из стопок. Делают бутерброды с колбасой, с сыром. Это было в диковинку. Видели как наступали наши. Передовая проходила по деревне, по речке. Через речку (Чаженка) был бой. Все ушли в щели - узенькие окопчики. Деревня сгорела. У нас было 4 детей, больная бабушка. После освобождения всем сказали уйти. До Волховстроя - пешком. Детей на саночках, в корыте. Поселили в бараке. Немцы постоянно бомбили мосты, переправы. Идет состав - бомбежка. Волхов весь был заминирован, никуда нельзя. Потом загрузили в товарные вагоны, повезли. Сразу бомбежка. После остановки в состав залезут - половина вагона помирает. На эвакопунктах давали первое, второе, хлеб. В вагоне ехали ленинградцы с патефоном. Меня посылали за едой на остановках. Иду мимо какого-то состава, несу хлеб на всех. Состав охраняют солдаты. Солдат говорит - отдай хлеб. Отобрать хлеб ему не удалось... Но от своих отстала. Пришла на вокзал, сказала дежурному, посадили в какой-то поезд, догнала своих. Встречала нас тетя Нюря Дербенях. Знали только, что чья-то тетя. Приехали в Ижевск. Ночевали на вокзале. Мама достала 5 картошин, больших. Пекли на вокзале в печке. Приехала Дуня на санях, погрузились и поехали. Галька орала на ухабах. Остановились у Нюры Травкиной. Отпоили бабушку хлебным квасом. Поселили семьями. 2 большие семьи, мать с отцом. У них стоял ткацкий станок. Бабушка ушла ткать. Все ходили в домотканом, в лаптях. Таскали лен, боронили на быках, ворошили сено. Давали молоко (обрат), ходили в школу, потом работать. Посадили картошку. Евдокии прислали вызов - она была рабочей на железной дороге. Местные говорили: Зачем уезжаете, Ленинград меньше деревни. Не видели железной дороги, паровоза, самолета. Сахару не было - мед. В 44 вернулись. Поселили в Георгиевском, в казармах. Все работали на железной дороге. Я - на снегоборьбу. Чтобы дали рабочую карточку. Первое, второе, хлеб. Первое съедаю, второе и хлеб - в баночку. Приезжаю (трудовой поезд), кашку - в воду - похлебка на всю семью. Дуне дали в бараке комнату. Начала собираться в ремеслуху, в Волхов или в Сестрорецк. Документов нет. Все сгорело. Надо восстанавливать. Сельсовет в Бережках. Надо в домовой книге смотреть. Доехала до Теребочево. До Чажешно 3-4 км. В Чажешно все сожжено. Две березы под окном стояли - только два обрубка. Бережки на другом берегу Волхова. Были перевозчики. Достали книгу - сделали выписку. Взяла документы, после этого в РУ. 21 марта целый вагон привезли в Сестрорецк. Дождь, валенки драные... Привезли, помыли, наголо остригли, дали форму, стали кормить. И так много! Хлеба - 700 гр. 300 утром, 400 вечером... Но не хочу. Пишу письма матери - пусть хоть 100 грамм хлеба, но с тобой. Теток разыскала в Ленинграде. Сняла форму. Сбежала из ремесленного. Приехала к тете Фросе. Пожила несколько дней, пока она не заподозрила что-то. Давай ругаться, отправила обратно в РУ. Приехала - а никто ничего не сказал. Просто обед мой съедали... "Захарова большая" - была кличка. Была еще "Захарова-маленькая". 46 год - 1й выпуск. Потом стала петь в ансамбле Трудовые резервы. Пели хорошо, нас везде возили - по всей области. Сухой паек, одежда, кормили. Даже чулки выдавали капроновые. Потом сказали: хватит петь. В 48 году на завод, под ручки, к шлифовальному станку... Ансамбль разъехался, кто уехал - те все уже умерли, кто остался в сестрорецке - еще живы. Взяла мать в общежитие от завода (мальчик бросился под поезд). Очень плакалась коменданту, он разрешил. Спали на одной кровати. Устроилась в няньках - кормили, и спать было где. Комендант сказал - пиши заявление и иди к директору. В ЖЕКе дали ордер на комнату - 11 метров. В 1952 году умерла. Что делать? Соседка купила ситцу, сшила саван. В цехе парни вырыли яму. Водку не взяли. Полгода жила не выключая свет. Толя приехал их армии. Жил у соседей, спал на полу. Свадьбы не было. Ждали аванса, чтобы купить одеяло. Приезжала Галина, ночевала, или жила несколько дней. Брала одежду. Тетя Фрося Тетя Фрося работала на птицеферме. Кормили птиц картошкой и яичным порошком. А тетя Фрося жарила картошку - вкус - не передать! Сколько не пытались все сделать так же - ни у кого не получилось... Суп у нее отличался особенным ароматом. Была замужем, но детей не было. У тети Фроси останавливались все родственники отовсюду из Ленобласти. Всех она обогревала, отстирывала, кормила. И за всеми следила - чтобы ничего плохого не сделали. Праведница была. Тетя Маруся Тетя Маруся оказалась до войны в Куйбышеве, потому что сбежала. У нее была растрата (где-то в торговле). После войны жили с тетей Фросей в одной комнате. Потом поругались, тетя Фрося вызвала милиционера, а тетя Маруся ошпарила его кипятком (специально). Попала в тюрьму на 2 года. Потом они жили отдельно, ходили друг к другу в гости. Тетя Маруся была красивая, видная, красивые густые волосы. Замужем не была и мужиков не терпела. Хотя к ней постоянно подкатывались. Придут, принесут всякого, посидят, выпьют, а потом она его за дверь. Причем не абы кто - а всякие начальники и мастера... Очень мужики бесились... Работала она шлифовщицей на Электросиле. Она не варила суп, была любительница выпить. Но никогда не напивалась, а так, выпивала тихонько... |
Дальше
