Мальцева Галина Ефимовна, урожденная Чернова.О родителяхРодилась 26.12.1937 г. в г. Любань Ленинградской области.Жизнь в Любани не помню, так как вскоре мы оказались в г.Чудово Ленобласти. Отец - Чернов Ефим Федорович, был не местный. Кажется, он приехал из Пензы. Работал железнодорожным мастером (бригадиром). Во время финской войны отец участвовал в боевых действиях. Мать - Захарова Евдокия Федоровна, 1914 г. рождения из деревни Чажешно Волховского района. Работала путевой рабочей в бригаде отца. В Чажешно и Теребочево жила вся наша большая семья: бабушка, мать, ее сестра Тася, тетки матери Мария Петровна Фомина, Ефросинья Петровна Милютина, дядя матери Александр Петрович, братья матери (погибли на Волховском фронте). В молодости мать была очень привлекательной, и даже не красотой, а жизнелюбием, веселым нравом, свободой в общении. Около нее окружающие чувствали легкость и желание жить. Она никогда не жаловалась, не канючила, играла на балалайке, хорошо пела. Вокруг нее до самой смерти была тьма подружек. Ее отзывчивый характер привлекал к себе. До старости к ней проявляли интерес мужчины, называли ее "сладкой". Она была абсолютно неграмотная и расписывалась крестиком. А вот устная речь была развита неплохо и своеобразно. Это был кладезь всяких деревенских частушек, пословиц, прибауток и матерков. Еще до начала войны мать с отцом поженились, и у них было четверо детей - два мальчика и две девочки. Буквально пред самой войной отец прогуливался с матерью и услышал за спиной фразу: "Эх, за эти ножки отдал бы пуд картошки!" Он полез в драку от ревности. Вечером в запальчивости выложил на стол комсомольский билет. Донесли немедленно в органы. Исключить из комсомола не успели, так как началась война и отца прямиком направили на Волховский фронт. Помню, перед отъездом на фронт, отец держал меня на коленях. Никаких весточек, ни одного письма мать не получила. "В списках живых или погибших не значится." ОккупацияНа Волховском фронте шли очень ожесточенные бои. Волхов являлся важным стратегическим пунктом, через который осуществлялось снабжение Ленинграда. Кроме того, немцы рассчитывали уничтожить Волховскую ГЭС. Волхов также являлся крупным железнодорожным узлом. В первые дни войны был разбомблен красавец железнодорожный мост. Для всех начался настоящий ад.Мы жили на родине матери, дер. Чажешно, недалеко от Волхова-1.Немцы подошли к нашей деревне. У нас был самый добротный дом. Строили его братья матери, которые тоже ушли на фронт. Выгнав всех жителей деревни из своих домов, немцы разместили в домах своих офицеров и солдат. В нашем доме разместили штаб связи. Жители деревни - а это были старики и женщины с детьми, поместили в большую землянку, которую делали наши солдаты. В этой землянке жили до декабря 41. 
Трудоспособных женщин немцы заставляли работать. Женщины стирали белье, убирали дома, где жили немцы, мыли
кухни. Еду для солдат и офицеров немцы готовили сами. Женщинам отдавали остатки пищи, вплоть до картофельных
очисток. Им надо было кормить детей, стариков, больных. В землянках все делили поровну, горе сплотило людей и
все помогали друг другу, кто чем мог.Света в землянке не было, свечей тоже. Когда становилось темно, жгли лучину, вставляли в баночки, бутылки - где придется. Чай грели на керосинке или примусе (не помню). Воды ставили целое ведро, ведь кроме чая надо было ухаживать за стариками и детьми, чтобы окончательно не запаршиветь. О мыле не могло быть и речи. Как не пытались женщины украсть мыло у немцев, этого не удавалось. Мать, а ей в это время было 27 лет, стирала немцам белье. Выброшенные немцами кровавые бинты она тайком выносила вместе с бельем и стирала в Волхове. Однажды в кустах на берегу Волхова мать нашла раненного молодого матросика. Он стонал и просил о помощи. Дождавшись темноты, мать еле-еле по крутому склону вытянула матросика наверх и притащила в землянку. За матросиком стали ухаживать все. Детей предупредили, чтобы никому не проболтались. Лекарств не было, а матросику становилось все хуже. Вот когда пригодились стираные бинты. Использованные бросали с обрыва в Волхов, чтобы не обнаружили немцы. Матери он сказал: "Дуся, если останусь жив, кончится война, я тебя обязательно найду". Каким-то образом (наверное, все-таки донесли) немцы узнали. Они выволокли его, привязали к дереву, и на глазах у всех расстреляли. |
Дальше
