Псковская областьВ мае месяце мы поехали в Псковскую область, Пожеревицкий район, дер. Анкипово. Со станции Дедовичи до Пожеревиц доехали на телеге, а потом до деревни добрались на волокуше, которую по полю тащил трактор. Другого транспорта не было.Галина мама жила одна в большом доме, мне выделили комнату. Ребенка можно было подкармливать: хозяйка давала молоко, а я варила всякие отвары, и Сережа стал быстро набирать вес. Коляски не было, в то время это была роскошь, дали бельевую корзину, которую я выносила на улицу, закрывала марлей, чтобы не укусили пчелы. В хорошую погоду Сережа всегда был на свежем воздухе. В свободное время я помогала хозяйке в огороде, носила воду из речки для поливки и для питья. Научилась пользоваться коромыслом. Иногда хозяйка отпускала нас погулять: были деревенские гулянки, на которые собирались из ближайших деревень, водили хороводы (змейки). Праздники проводились в разных деревнях, кроме нашей, в которой было всего 4 домика. Мы с Галей ходили на эти гулянки и посиделки, зная, что дети под присмотром. Парни и девушки хороводились и пели частушки: Я помню кепочку носил Под ней волоски вилися С хорошим девушкам гулял Товарищи сердилися Играй играй моя гармошка Пальчики развитыи Где же, где же моя дроля Волоса завитыи. Иногда частушки были нецензурные, но это никто не обращал внимания. Танцев в нынешнем понимании не было, деревенские гуляния были единственным развлечением. Гуляния, как правило, заканчивались дракой. Шли стенка на стенку - одна деревня на другую. Выдирали из заборов колья (в деревне называли дреколья) и дрались до тех пор, пока не уставали. Никакой милиции не было, усмирять драчунов было некому. Телефонов в деревнях тоже не было. Потом, как ни в чем ни бывало, отдохнув от драки, продолжали гулять до утра. Деревня, где чаще всего проходили гулянья, называлась Гайново, она считалась зажиточнее других, красивое расположение и большая поляна, удобная для хороводов. Во время хоровода, напоминающего "ручеек", меня брал под руку Витька Гайновский (по названию деревни). Работал он трактористом - первый человек в деревне. Трактористам давали больше хлеба, крупы и подсолнечного масла, чем остальным. Таким парням цены не было, но их были единицы. Другим приходилось труднее. Хлеб продавался в другой деревне - Антипово, давали одну буханку на человека. Очередь занимали с вечера и всю ночь сидели на бревнах возле ларька, перемалывая косточки всем подряд. Молодость и здоровье брали свое - постоянно хотелось есть. Я брала ребенка и тоже сидела ночь, чтобы получить две буханки хлеба. Была и другая причина: у хозяйкиной коровы стало пропадать молоко, и она объяснила это тем, что Сережа некрещеный. А чем его кормить без молока? И вот в один дождливый день на телеге повезла крестить ребенка в г.Вышгород (или Вышегород) Псковской обл. Этот день совпал с каким-то религиозным праздником (по-моему Святой Троицы). Приехали мы в церковь забрызганные грязью от колес телеги, уставшие. Народу было очень много, нарядно одетые, все улыбались друг другу. В церкви была служба, горели свечи, лампады, все молились. В конце службы началось крещение младенцев. Таких тоже оказалось немало. Когда батюшка вынимал моего малыша из купели, он сделал свои малые дела. Все смеялись, понимая эту примету каждый по-своему. Хозяйка сразу изменила свое отношение к нам в лучшую сторону. А корова действительно стала давать больше молока, и все наладилось. Витька Гайновский стал часто бывать в нашей деревне и в нашем доме. Он приносил какие-то продукты: хлеб, подсолнечное масло и другие. В Белоруссии, где он служил в армии, у него была девушка, которая часто присылала посылки: сало, семечки, варенье, даже яйца, уложенные между семечками. Виктор, не заходя домой, привозил на тракторе эти посылки мне. Хозяйка еще лучше стала относиться ко мне, ведь эта еда шла на общий стол. Тем не менее, она не упустила возможности посплетничать с соседками о дачнице из Ленинграда, которой так здорово повезло. Слух дошел и до матери Виктора. Однажды я увидела на завалинке женщину с палочкой, которая разговаривала с хозяйкой. Она подозвала меня: "Дай-ка на тебя посмотрю". Я подошла. "Ну что же, вижу женщина молодая, здоровая. С хозяйством я уже не справляюсь ( у нее не было коровы, но были козы, куры) мне нужна помощница, а что с мальцом - не беда, вырастим". Я ответила, что у меня есть муж. "Тогда зачем же ты гуляешь с моим сыном. Все знаю - хороводы водите, посылки он тебе приносит. Оставайся и живи у нас. Дом большой, сын хороший, а больше у меня никого нет, да и болею часто. За хозяйством смотреть некому. Не обидим". При разговоре присутствовала и хозяйка. На следующий день о визите узнали все ближайшие деревни (и телефона не надо). Особо обиделись деревенские девушки - кандидаты в невесты. При виде меня косились, шептали, Я перестала ходить на гулянья, боясь расплаты. Витька Гайновский по-прежнему заезжал к нам на тракторе и однажды пригласил нас на деревенскую свадьбу в какую-то деревню. Было любопытно посмотреть. Я согласилась только после того, когда хозяйка сказала, что не отпустит свою дочь без меня, тем более в другую деревню с ночевкой. Свадьба меня ошеломила своей новизной. Это был август 1956г. На столе стояло огромное количество чугунных горшков с разными кашами: пшенной, перловой, пшеничной - других не помню. Все это было сварено в деревенской русской печи. Каши подернуты коричневой молочной корочкой. Были огурцы, мед, картошка. Никаких колбас, салатов не было. Спиртное тоже меня поразило. На столе стояли бутылки с изображением черепа с перекрещенными костями, бутылки с мутной жидкостью. Галя объяснила, что это денатурат, самогон, брага и пиво. Никаких других бутылок не было. Брагу я попробовала, но череп и самогон побоялась. Оказывается, денатурат, любимый напиток той поры в деревне, добыть было очень трудно. Поэтому свадьба считалась богатой. Как и гулянья, свадьба закончилась дракой, но это было в порядке вещей. Утром все встали друзьями, родственниками. Очень запомнилась мне эта свадьба, больше на таких никогда не бывала. Спустя некоторое время случилась беда. Вначале заболел Галин мальчик коклюшем. Когда он поправился, заболел мой. Он стал задыхаться от непрерывного кашля. Случилось это ночью. Фельдшер жил еще в более далекой деревне. Я знала, что существует лесная тропинка, но идти ночью с ребенком на руках было очень страшно. Но делать было нечего. Решила: будь что будет. Может найду дорогу. По лесной тропинке шла наугад. Чуть-чуть светила луна, ветки хлестали по лицу, но мысль была только одна: найти эту деревню. Услышав лай собак, поняла, что деревня близко. Подойдя и постучав в первый попавшийся дом, выяснила, что фельдшер живет на другом конце деревни. Время было уже к утру. Разбудила фельдшерицу, она тут же предприняла какие-то меры - не знаю какие. Меня уложили на деревенскую печь, а малыша на кровать. Он успокоился, уснул, я тоже. Наутро нас покормили, дали парного молока. Счастливая от того, что все закончилась хорошо, я захотела сделать какой-то подарок фельдшерице. У меня было украшение - подарок мужа - большой красивый камень на бархотке. Я сняла его с шеи, фельдшерица сначала отказывалась, но потом согласилась, сказав, что такой красоты она не видывала. Обратно шла при дневном свете, уставшая, но успокоенная тем, что беда миновала. Потом фельдшерица на попутной телеге заезжала в Анкипово, проведать спасенного ею ребенка. Она была очень молода, и узнав, что я из Ленинграда, долго расспрашивала о городе, о музеях, дворцах. Я рассказывала, хотя мало что знала. Деревенские, узнав, что приехал фельдшер, тут же повалили к ней со всеми болячками, жалобами и недомоганиями. Наступил сентябрь 1956. Муж получил отпуск и дал телеграмму о своем приезде за нами. Зная, что транспорта в деревню нет, попросила Гайновского встретить мужа в райцентре Пожеревицы, и так же на тракторе с волокушей муж добрался до нас. Он привез всем гостинцы, и к вечеру у хозяйки собрались гости. Когда муж достал московскую водку, на лицах было разочарование. Почему не денатурат? Хозяйка поставила на стол картошку из печи, мед, огурцы. На еду из города: колбасу, сыр и что-то еще все смотрели равнодушно. Понравилась больше всего селедка. Конечно, нашлись "доброжелатели", которые после выпивки рассказали мужу о внимании ко мне со стороны Гайновского. Муж, будучи северным человеком и обладающий сдержанностью, все таки был ревнив и после услышанного накинулся на Витьку. Завязалась драка к удовольствию окружающих. Но получилось так, что мужу обмазали его пышную шевелюру медом. Мед потом было не смыть и пришлось тому же Гайновскому выстригать его клочьями. Несмотря на продолжающийся отпуск, муж решил вернуться в Ленинград. |
Дальше
