ЛитваИгналинаПомня неудавшийся отпуск в Суриках, решили поехать куда-нибудь в другое место. Знакомые посоветовали в Литву.Взяв месяц дополнительного отпуска без сохранения содержания, могла приступить к работе 1-го сентября. Взяли билет до какой-то незнакомой станции, посмотрев по карте, чтобы была река. В поезде соседи-пассажиры рассказали о красивой природе и многочисленных водоемах в окрестностях ст. Игналина. "У нас там никого знакомых нет". "И не надо". На станции будет много предложений от желающих сдать комнаты. Так мы и поступили. Выйдя на станции, увидели много подвод с хозяевами, желающими сдать жилье. Мы выбрали ближайшую деревню Палуше, где как говорил хозяин Иозас, есть и озера, и красивые леса, и турбаза с кинотеатром и магазином. Вокзал представлял собой маленькое деревянное строение и поезд № 25 Ленинград-Варшава-Берлин останавливался только на две минуты. Вокруг вокзала на столиках продавалась всякая-всячина: домашняя колбаса, всевозможные молочные продукты, сыры, яйца, мед, клубника и по таким ценам, что вначале не поверили в какую сказку мы попали. ПалушеКомнату предложили самую большую, теплую, светлую с отдельным входом и прекрасным видом на озеро Лушай. Оно было огромно, как море. Кругом леса, небольшие горы и вода, вода, вода.Иозас имел семью: жена Яня, двое детей и бабушка. Иозас работал в Вильнюсе, жена выполняла какую-то работу в костеле и пела там в хоре. Костел находился на возвышенности, как и все церкви. Рядом туристическая база всесоюзного значения. При входе на базу висела эмблема - распустившаяся белая водяная лилия среди зеленых листьев на фоне голубой воды . Рядом - плакат с распорядком жизни турбазы, в котором больше всего перечислялось "что разрешается". Даже не помню текста, что запрещается, кроме разведения костров в неположенных местах и осторожного обращения с огнем. Кстати, за 30 лет проведенных отпусков в Литве, не помню ни одного пожара. Многолетние наблюдения убедили в том, что литовцы очень бережно относятся к природе. Малейший запах дыма и тут же вся деревня бежит на запах с ведрами и песком. Турбаза имела свою лодочную станцию, т.к. все туристические маршруты проходили по озерам Игналинского района. Мы арендовали лодку, купили рыболовный билет за смехотворную цену 5 рублей за месяц и стали понемногу осваиваться и привыкать к новым условиям. Надо отметить, что несмотря на увиденное привокзальное изобилие, литовцы жили очень бедно. Ели в основном картошку с простоквашей, делали свой сыр, творог, держали кур. Те, кому удавалось устроиться работать на турбазе, приносили отходы и держали свиней. Сало литовцы не солят, а коптят, но это тоже вкусно. Не знаю, на чем готовили хозяева, мы - дачники, готовили на керосинке. Потом хозяин привез из Вильнюса керогаз. Стало немного лучше. Мы подружились с хозяевами и их детьми и, бывая в дальнейшем в разных городках Литвы, обязательно привозили детям и бабушке подарки. Вечером иногда ходили на турбазу в кино и даже на танцы. Однажды даже получили приз как "лучшая пара". Часто ходили в Игналину (автобусов тогда не было). В магазинах было полным-полно литовского трикотажа и всяких мелочей. Все стоило очень дешево. Рано утром мимо нашей деревни громыхали телеги, везущие на продажу все что угодно. Мы выходили к телегам и покупали все, что надо, всякий раз не переставая удивляться, что клубника стоит 90 коп. за килограмм, что сметану не размешать ложкой, что разные сорта меда можно пробовать целыми ложками. Литовцы только приговаривали: "Пан, купите или пани купите". Часто повозки, распродав все товары дачникам, возвращались назад, а дачники могли заказать привезти что угодно на будущее. И боже упаси, чтобы хозяева не выполнили своих обещаний. Наши хозяева имели собственную баню, куда мы вместе ходили мыться. Зная, что они очень заняты своим хозяйством, брала на себя обязанность натаскать воды, благо она была рядом. На одном из местных религиозных праздников Святого Лауринаса возле костела встретила свою студентку Нину Палашичеву, которая училась на книготорговом отделении и преподавала в книготорговом техникуме. Ее семья снимала дачу в соседней деревне недалеко от Палуше. Она предложила подыскать комнату и для нас в деревне Мейронис, где, как она объяснила тише, чем в Палуше, где до поздней ночи слышна музыка из Турбазы и много проходящих туристов. Мейронис. Блажисы.Мы пошли посмотреть эту деревню. Дорога З или 4 километра по берегу озера Лушай, очень живописная. Если смотреть окрестности с холма, то вообще дух захватывает от увиденного. Комнату нашли быстро. Кругом лес, озера, возле дома протекает речка, по которой проходят все туристические маршруты, рассчитанные на 10-12 дней. Хозяева тоже очень понравились: Паулина - хозяйка, Викентий Иванович Блажис и трое детей - Гражина, Римантас, Лайма.Мы их застали детьми, а получив образование, Гражина Викеньевна стала директором школы в г. Швенченис; Римантас Викентьевич - директором треста в г. Швенченеляе, Лайма - газетная журналистка в г. Кедайняй. За многолетнее отпускное пребывание мы застали и внуков хозяев, и даже правнуков. Это была удивительная семья: они были все красивы, хорошо говорили по-русски (немножко хуже хозяева), дружны между собой, трудолюбивы, внимательны и заботливы к родителям. Приезжая в отпуск, ухаживали за садом, огородом, заготавливали сено для коровы, перекрывали и красили крышу, веранду. Одним словом, делали по дому все что полагалось, успевая при этом насобирать ягод, заготовить грибов, наловить рыбы. Не могу вспомнить говорили ли они о колхозе и были ли колхозниками, помню только, что работали они на себя, хотя вокруг деревни были засеянные поля пшеницы, просо, гречихи, горохом. Многие работали в Вильнюсе, другие в Игналине, третьи - учились где-нибудь в другом городе. Кто убирал поля, не знаю, т.к. мы уже в конце августа уезжали в Ленинград. Мейронис. Соседи. Литовцы.В комнате, которую снимали первоначально, была сельская библиотека. Приложили все старания, чтобы навести чистоту и порядок. Готовили на керогазе, привезенным прежним хозяином, с которым расстались по-доброму, можно даже сказать друзьями, в чем убедились в дальнейшем. Одна стена комнаты соприкасалась с хозяйской, а поскольку они топили печь, то в холодную погоду это было очень кстати. А вот ночью... Это был кошмар. За стеной постоянно плакала внучка хозяев Драсутя, повторяя одну и ту же фразу: "Не норю, не норю". Не хочу, по-нашему.Вторую половину дома (З комнаты и кухню) снимала семья, которая привозила на лето медсестру. Она же выполняла все работы по ведению хозяйства. Петр Петрович - бывший директор какого-то крупного предприятия, жена Валентина Николаевна - домохозяйка. Отдыхали они с ранней весны до позднего лета, т.к. были на пенсии. Валентина Николаевна рано утром на легкой лодочке переправлялись на полуостров, где собирала только белые грибы и подосиновики. Петр Петрович, сидя на веранде, варил на керосинке манную кашу, вел неторопливые беседы с хозяевами, потом и с нами. Он был очень болен, почти никуда не выходил, поэтому и приезжал с медсестрой, делающей уколы и прочие процедуры. С Валентиной Николаевной мы подружились и я постоянно обращалась к ней за советами, посудой, просьбами рассказать о грибных и ягодных местах. В советах и посуде она не отказывала, но когда заходила речь о грибах, отвечала: "Сами находите места, изучайте лес, больше ходите - это полезно. А еще советую завести собственную посуду и не просить у меня. Мне посуда самой постоянно нужна". Она давала много полезных советов, пригодившихся в будущем. Мы ведь не предполагали, что Литва станет местом отдыха на многие годы. Запомнила очень полезный совет: "Никогда ни с кем не говорите о политике. Этим любит заниматься Николай Модестович. Предупредите. Здесь это не принято. Пусть говорит сколько хочет с Петром Петровичем. Это край "лесных братьев". (Тогда я не понимала, кто такие "лесные братья"), но вспомнила рассказ местной жительницы из дер. Палуше, которая поведала историю убийства ее мужа, отказавшегося после войны стать председателем колхоза. В плохую дождливую погоду, когда все собиралась на хозяйской веранде, хозяева и, в особенности, хозяин Викентий Иванович сами заводили разговоры, как бы сейчас сказали, о политике. Они рассказывали, как им хорошо жилось при поляках, с которыми они вместе кутили на границе, а утром растаскивая подзагулявших, приговаривали:"Це пан наш, це не наш". Хозяйка, Паулина, вообще говорила на польско-литовском языке, но понять было нетрудно. Постепенно стали осваивать новое место, наблюдать местные обычаи, традиции, на бытовом уровне я могла уже общаться с литовцами и когда, принимая меня за литовку, что-нибудь спрашивали и я отвечала: "ня супрэнте" (не понимаю), удивлялись:"Руссишкай?". Убеждена, что для нормальных отношений, обязательно надо учитывать особенности обычаев, традиций и культуры местного населения когда стала немного говорить по-литовски, почувствовала особое отношение к себе. Конечно поначалу беззлобно хихикали надо мной, потом привыкли. Сами литовцы все говорили лучше или хуже по-русски. С удовольствием слушали мои рассказы о Ленинграде, музеях, памятниках, блокаде. Впоследствии все дети и внуки хозяев побывали в Ленинграде, останавливаясь в нашей свободной квартире. Давали ключи от квартиры и их знакомым, пожелавших познакомиться с Ленинградом. Литовцы - очень честный народ. До засилия дачников и туристов они не закрывали свои дома, погреба, чердаки с тушами копченого сала. Все было открыто. Уходя на целый день в лес и на рыбалку, попросила хозяйку дать ключ, чтобы закрыть комнату. "Какой ключ, зачем закрыть?" - удивилась хозяйка. "Ну, чтобы воры не залезли!" "Какие воры, откуда?" Увидев наши огорченные лица, сказала: "Вам надо закрывать? Тогда и покупайте замок, а нам не надо". Потом замки появились у всех и на всем. Даже на бане, но это происходило постепенно. Деревня Мейронис находилась на территории Игналинского национального парка, занимавшего довольно обширную территорию с лесами, озерами, памятниками старины, деревянными скульптурами по берегам озер. Часто красивые природные места сравнивают со Швейцарией. В Швейцарии не была, да и не надо. Лучше литовской природной красоты ничего нет. Они сами очень бережно и трепетно относятся к своей родине. А кто там побывал хоть раз, не забудет, тем более мы, за многие годы привыкнув и полюбив и литовский край, и литовский народ. Постепенно наш быт стал облагораживаться. Керогаз заменила газовая плита. По нашему заказу хозяин (он еще был здоров) сделал нам лодку, потом приобрели небольшой мотор "Ветерок". Привезли всякую посуду, белье, рыболовные снасти, все, что необходимо, чтобы жить на даче с комфортом. Назад ничего не увозили, все оставляли на чердаке до следующего года. И боже упаси, чтобы что-нибудь пропало. Оставленное лежало на своих местах. К отъезду домой хозяйка готовила нам все, что можно было взять в огороде, корзину с яблоками и прочими деревенскими угощениями. После смерти соседа Петра Петровича мы перешли в две другие комнаты, третью сняла Валентина Андреевна, новая соседка, которая также, как и мы, жила у хозяев до 1991 года. (Мы перестали ездить после событий ГКЧП). Ну а потом Литва и вовсе вышла из состава СССР. Но до этого было еще далеко. Теперь нашим самым главным событием стал отпускной период. Едва уехав, уже жили предвкушением, что на будущий год опять будем в полюбившихся местах. Когда билеты уже были на руках, резко менялось настроение у Николая Модестовича. Разговоры со знакомыми, по телефону были только о рыбалке, о блеснах, крючках, мормышках и т.д. Ну а я готовила пустую тару под заготовки. Нарядов специально шить было не надо, это же не Сочи или Гагры. Наоборот, брала то, что можно было в конце лета выбросить или отдать на тряпки. В Игналине и Мейронисе тоже заметны перемены. Построен новый современный вокзал с камерами хранения, заасфальтирована дорога из Игналины до Мейрониса, в деревню два раза в неделю стала приезжать лавками с самыми необходимыми продуктами, кроме скоропортящихся. Продавцу можно было заказать что угодно привезти в следующий раз. Он все записывал и всегда привозил. Продукты были намного дешевле, чем в Ленинграде, а уж о качестве и говорить нечего. Мне не нравился только литовский хлеб. Он был плотный и кисловатый. В Мейронис стал ходить автобус, такси (за 2 руб.!), так что за разносолами и сладостями ездили в Игналину, стараясь попасть в базарный день. Рынок от вокзала убрали за железнодорожное полотно, но это недалеко. А купить можно было все, что угодно! Впервые стала покупать яйца с двумя желтками (цена 60 коп.). Цыплята и утята - 90 коп. за кг. Коммунизм, да и только! В Игналине покупали прекрасную выпечку: творожные кексы, маковые, фруктовые и др. Если уж маковый, так кекс черный от мака. Из-за любопытства ходили в кафе, ресторан "Жуведра" (рыба), посещали подряд все магазины, из которых без покупки просто было невозможно выйти. Покупали подарки родственникам, сослуживцам, знакомым. Леса и озераГлавным занятием для меня было ежедневное посещение леса, для Николая Модестовича - рыбалка. Часто и то, и другое делали вместе. Я научилась ловить рыбу всякими способами: на удочку, спиннинг, перемет, "на отвес", на дорожку, впроводку и др.Надо отметить, что система озер в Игналинском районе огромна. Все озера соединены между собой протоками по которым и пролегали туристические лодочные маршруты. Речка, протекающая рядом с нашим домом, была одной из звеньев, соединяющих озеро Лушай с другими озерами: Дрингишкис (малый Дрингис), большой Дрингис и множество других. В местах плановых стоянок туристы ловили рыбу, собирали ягоды, грибы и сами готовили пикники с ухой, песнями, кострами, загораньем и купаньем. Туристическая база очень была популярна. Приезжали из Германии, Польши, различных городов Советского Союза (в особенности из республик с жарким климатом). В лес любила ходить одна, изредка с соседкой. Заблудиться не боялась, т.к. лес был ухоженный, просматривался со всех сторон. Кроме того, было много ориентиров: лесные тропинки, главная дорога по которой запрещалось ездить транспорту, кроме машин лесничества и дирекции Национального парка. Для туристов-автомобилистов имелся кемпинг со всеми полагающимися атрибутами. Никаких туристов "дикарей" не было, т.е. был запрет. Только организованный отдых. Спустя многие годы закрыли и кемпинг. В хорошую погоду в лес можно было ходить в домашних тапочках, настолько он был ухожен. Никакого сухостоя, поваленых деревьев, колдобин не было (противоположную картину наблюдала в белорусских лесах). Искать грибные места не было надобности. Их собирали в огромном количестве, только не ленись. Много собирали и ягод: черники, малины, ежевики (литовцы не знали, что эти ягоды съедобны), земляники. Удивлялись и тому, что мы собираем лисички. Они не признавали их грибами. Потом-то от дачников многое стали собирать и они. Заботились и о диких зверях. Поскольку это территория заказника, охотиться нельзя, то мы часто видели лосей, кабанов, ланей, белок, лисиц, зайцев. В доме хозяева держали лису, которая случайно забрела во двор и жила некоторое время у них. Туристы часто просили разрешения сфотографироваться с лисицей. Собирая чернику, наблюдала такую картину: возле небольшого озерца лежит лань, возле резвится детеныш, перепрыгивая озерцо этаким красивым полетом. Потом мать облизывает детеныша, а он продолжает резвиться. Жаль, не было фотоаппарата. Спросила у хозяев: "Зачем в лесу между деревьями стоят какие-то кормушки?" "А как же. Зимой в эти кормушки лесничий кладет сено, соль, которая нужна лосям, другую еду. Надо же поддержать животных в трудную для них пору. А летом они сами прокормятся". Замечательно. На озерах много водоплавающей птицы: лебеди, утки. Неоднократно возле места купания видела нутрий. Ну а про рыбу и говорить нечего. Она была в изобилии: окунь, лещ, щука, угорь, красноперка, форель, плотва и сугубо местная, как у нас корюшка, салями. Недалеко находился рыбзавод, разводящий карпы. Здоровенные, как акулы, они еле плавали от тяжелого веса и наблюдать можно было прямо с берега. Но ловить нельзя. Хозяева - рыбозавод. А в магазинах покупай сколько хочешь. И тоже за копейки. Нам покупать рыбу не было надобности, т.к. каждодневный улов обеспечивал не только нас, но и хозяев, тем более, что холодильника ни у кого не было. Рыбы ловили так много, что угощали и соседей-дачников и вновь обретенных знакомых. РыбалкаВспомнив 1959 г. и дер. Тисколово, предложила Николаю Модестовичу поставить перемет, хотя в рыболовном билете было указано о запрещении ловить угря. "Ну это же ночная рыба. Кто увидит? Вечером поставим крючков на 12, а утром рано снимем перемет".При всей своей законопослушности, он не устоял и согласился. Технология была известна. Перемет поставили вдоль камышей, поплавки покрасили зеленой краской, чтоб не белели и утром рано на лодке подъехали к камышам. Удивлению не было конца. Вода вокруг просто кипела. На каждом крючке - рыба! Или угорь, или окунь. Понравилось. Предложила поставить на большее количество крючков. Сняв очередной улов вместе с поводками (иначе крючок не вытащишь), поплыли по озеру дальше. Неожиданно подплывает лодка с инспекторами. Один из них - бывший хозяин Иозас. Увидев нас, рассмеялся. "Пан Миколас, угрей ловили? А ведь это запрещено. Николай Модестович смутился, не зная как себя вести. Угри-то лежали и плавали по дну лодки, извиваясь, как змеи. "Да вот, Галя захотела угрей"... и стал что-то мямлить. "Ну раз Галя, тогда другое дело. Только перемет больше не ставьте, вдруг другие инспектора засекут. Бинокли у нас сильные, везде увидят". Своим друзьям-инспекторам рассказал, что мы бывшие его дачники, что Миколас (так его называли литовцы) музыкант и вообще сказал много лестного в наш адрес. В дальнейшем инспектора часто подъезжали к нам, улов никогда не проверяли, только спрашивали "Как дела?". Когда запретили лодочные моторы, Николай Модестович был единственным, кому это было позволительно. А я, на всякий случай, брала маленьку водки и бутерброды, чтобы угостить инспекторов. К этому привыкли и они, и мы. Инспектора даже указывали наиболее рыбные места. Имея сильный мотор, и видя возраст Николая Модестовича, предлагали взять нас на буксир и доставить куда хотим. Но мы, освоившись, уже сами знали все места. Местные рыболовы-любители присматривались, как это я умудряюсь ловить на зимнюю удочку, наотвес с лодки. Иногда на поплавочную удочку рыба не попадалась, а на отвес - всегда был улов. Понравился и еще один способ ловли - на дорожку. Вдоль берега шли на веслах, а я распускала спиннинг метров на 20-30 с какой-нибудь хитроумной блесной. Кричу: "Зацеп!" "Готовь подсачек! Это щука". Так и есть. Когда приезжали гости из Ленинграда, возили их в соседнюю деревню за вишнями. На их глазах поймала З щуки. Они визжали от восторга. "Если бы не видели сами, никогда бы не поверили, считая, что это рыбацкие байки". Инспектора дали и такой совет:"Никогда не готовьте угря на виду у кого-нибудь, даже у хозяев. Все знают, что лов угрей запрещен". Конечно, эти советы не выполняла. Однажды, поймав здоровенного угря, прицепила его на гвозди под мостом и стала сдирать кожу, как чулок. Туристы, проплывавшие мимо на лодках, увидели эту картину. Схватили фотоаппараты и давай щелкать, приговаривая:"Да, этой женщине в лапы не попадайся. Мигом шкуру сдерет!". Вызывало удивление, почему он такой толстый? Распотрошив, обнаружила во внутренностях огромный тройник с леской. Леска оказалась более 5 метров, очень прочная и, по мнению Николая Модестовича, импортная. И тройник, и леску использовали по назначению. Бедный угорь. Сколько же он жил с таким багажом в желудке? Идя по берегу из Палуше в Мейронис, видела такую картину. Недалеко от берега вдруг забурлила, закипела вода. Что такое? Омут? Нет. Из воды показалась огромная голова щуки, держащая во рту другую щуку. Проглотить не может и выплюнуть тоже. Борьба продолжалась некоторое время, а затем, видимо, щуки погибли обе. Одна хищница заглотила другую, оказавшуюся такой же крупной. ГостиПочти каждый сезон к нам приезжали гости из Ленинграда: родственники, деканы, зав. кафедрами, преподаватели, знакомые, друзья. Как этот калейдоскоп терпели хозяева? Не знаю.Но никогда никаких замечаний или неудовольств не наблюдала. Иногда только хозяйка говорила: "Когда же Галя ты будешь отдыхать?". А Галя была молода, здорова и успевала все: позагорать, сбегать в лес, порыбачить, обработать ягоды, грибы, рыбу, приготовить обед, сходить в лавку. Все эти милые заботы ничуть не раздражали меня. Наоборот. А принимать и угощать гостей было, видимо в крови. Манкевич, ШехуринОднажды, возвращаясь из леса, застаю возле дома декана факультета научно-технических библиотек Манкевича Анатолия Ивановиа и зав. кафедрой технической литературы Шехурина Диодора Ефремовича. Они ехали совсем в какое-то другое место, вспомнив, что в Игналине отдыхает семья Селицких."А давай выйдем в Игналине, посмотрим, где отдыхают Селицкие, порыбачим и поедем по своим билетам дальше". "Мы побудем у вас пару дней, пока действуют билеты. Потом поедем на Неман". Эта пара дней оказалась длиной в месяц. Увидев заповедные красоты, побывав на невиданной рыбалке, конечно, им никуда ехать не хотелось. К счастью, у хозяйки оказалась свободной маленькая комната, которую они и арендовали. Хозяйке понравился пан Анатолий, умевший говорить по-польски она стала проявлять о нем особенную заботу, узнав, что он болен, что каждое утро ему нежно яйцо прямо из под куры, парное молоко, нежирный творог и другая диетическая пища. Питаться стали вместе, ну что могут два мужика сделать в деревенских условиях? На рыбалку ездили в одной лодке (трое в одной лодке). Пока они купались и прихорашивались после рыбалки, я успевала обработать рыбу, нажарить, приготовить салаты и т.д. Видя, как Анатолий Иванович садился за стол, ему стали подражать и Шехурин и Николай Модестович. Анатолий Иванович всегда одевал белоснежную рубашку, благоухал духами и никогда не приходил в домашних тапочках. Я тоже, видя принаряженных, одевала в волосы ромашку или другой цветок и из халата переодевалась в платье. Обедали мы в нашей самой большой и светлой комнате. В окна ломились кусты черной смородины, а за ними видно озеро, лес. Просто идиллия какая-то. По утрам, пока все спали, в огромном количестве пекла блины, к ним подавала сметану, масло, мед. Обязательно варила какую-нибудь кашу. Чаще манную. Это быстрее. После обеда гости отдыхали, а я уже придумывала меню на ужин. Рыбы много, сделаю-ка фрикадельки. А завтра рыбные котлеты. Нам жареные, Анатолию Ивановичу - паровые. Немного погрустнел Николай Модестович. Он, как и все рыболовы, любил сидеть в лодке один. А тут Галино начальство. Не надо подавать недовольного вида. Попав в лес, начинавшийся сразу за домом, гости и вовсе ошалели. И было отчего. Лес чистый, как прибранный и полно грибов. Они моментально поехали в Игналину и купили ведра для засолки. Набрать грибов не составляло труда, но ведь их надо приготовить. Наверное такая мысль им и в голову не приходила, а все эти грибы приходилось готовить мне. И для себя, и для гостей. Часто пекла пирожки со свежей черникой, малиной, с грибами. Было видно, что отдых гостям очень нравится. Из Ленинграда от семей они получали письма. А тут стали приходить телеграммы с просьбой явиться в институт. Они как могли откладывали отъезд, пока не пришла строгая телеграмма из приемной комиссии, требующая присутствия декана на зачисление Манкевича А.И. и явки на совместительскую работу Шехурина Д.Е. Уже в Ленинграде мне звонила жена Манкевича А.И. с укоризной, что я подорвала ее авторитет у мужа. "Чем же?". "Теперь, чтобы я не приготовила, Анатолий Иванович говорит: "А Галина Ефимовна это делает не так. Ему стало трудно угодить. Но я очень благодарна вам за организацию отдыха Анатолия Ивановича. Он остался очень доволен, говорит, что так хорошо не отдыхал никогда. Чувствует себя отлично. Спасибо и за приготовленные заготовки. Представляю, сколько времени вы потратили на обслуживание и своей семьи, и на двух незваных гостей". Туровская, ОленеваПриезжали в гости декан заочного отделения Туровская Анна Александровна с подругой Оленевой Зоей Павловной, лучшей преподавательницей Зарубежного библиотековедения. Они-то и были свидетелями ловли щук на дорожку. Мы прекрасно проводили время: загорали, купались, ходили в лес, катались на лодке. Окружающей природой они были просто восхищены. Ездили в ближайшую деревню Анталксе за вишнями по 90 коп. за килограмм. Хозяйке собирать вишни было некогда, мы сами собирали, срывая самые крупные как сливы ягоды. Даже хозяйка, увидев наши корзины, сказала:"Не, такую вишню буду продавать только по рублю". Да мы бы и по десять заплатили, т.к. во время сбора съели по килограмму!ГаккельПриезжала в гости с семьей Марина Михайловна Гаккель, канд. наук, доцент, первая из педагогов обратившая на меня внимание, когда я работала на заочном отделении. Присмотревшись, она постепенно стала привлекать меня для выполнения педагогических поручений: резензирование контрольных работ, консультации для студентов-заочников и др. поручений. После окончания института, она же взяла меня ассистентом по своему предмету "Работа с читателями". Кроме того, многому училась у Марины Михайловны по жизни. Она прошла такой же нелегкий путь. Работала расточницей на Ленинградском металлическом заводе. Окончив институт, работала зав. Научно-технической библиотеки. Потом аспирантура, защита диссертации, работа преподавателем на кафедре технической литературы. Некоторое время была зав. кафедрой. Несколько лет работала зам. декана библиотечного факультета. Многие годы мы общались с Мариной Михайловной семьями и находили много общего в нашей жизни. Студенты уважали Марину Михайловну не только за профессиональные лекции, но и за мягкий ровный характер. С трудными вопросами не боясь приходили в деканат, зная, что М.М. внимательно выслушает и подскажет, как выйти из сложного положения. А ситуации у студентов бывали самые разные: семейного характера, материального. Да мало ли каких коллизий не возникало.Приезжали в гости и преподаватели с других кафедр и факультетов. Всем у нас нравилось: непринужденная обстановка, обилие даров природы, да еще готовить не надо! Все сделает Галя. СаркисовыЗагораю на берегу, вижу, что к дому подъехала Волга. Волги приезжали только к нам.Навстречу выбегает моя студентка, ставшая впоследствие подругой. Путешествуя с мужем по Прибалтике, решили заехать к нам. Я обрадовалась, обнимаю Аню, целую, приговаривая:"Какие духи, о". Она догадалась, я соскучилась по запаху сигарет. Тайком от мужа покуривала, ни до ни после он никогда меня не видел с сигаретой, хотя ему и докладывали "доброжелатели". "Нет, Галя не курит и никогда не будет курит. Вот я же некурящий". Конечно, он ошибался. А скрывала приобретенный в институте порок, чтобы не расстраивать его. Аня Саркисова приехала с мужем. Он закончил институт востоковедения и постоянно работал за границей, письма приходили от Ани то из Анкары, то из Катманду, из разных стран. Чем он занимался, не знаю до сих пор, письма приходили и я писала через Посольства. Зная английский язык, Аня тоже работала. Это была очень красивая пара, как бы сейчас сказали - голливудская. Эдуард Саркисович - армянин, Аня - из г. Черновцы. Имели дочку Вику, тогда она была маленькая. Сейчас живет в Америке. На следующий день пригласили пойти за грибами. Стала рано будить. Эдик ничего не понимает, нехотя потягиваясь, собрался выпить кофе, сигаретку, побриться ... "Какой кофе, какая сигаретка? Надо первыми идти в лес, чтобы собрать лучшие грибы, а потом кинутся все дачники!" Быстро дала приготовленную лесную экипировку, корзины, ножи. "А зачем ножи, ведь мы не на охоту идем?". Рассказала как ориентироваться в лесу, не расходясь далеко друг от друга, через каждые 15 минут встречаемся. Ане надо было многое рассказать, и потому она находилась рядом, а Эдик вдруг пропал. Я стала кричать, но Аня успокоила. "Не отвечает, значит что-то нашел и не хочет, чтобы мы подошли к тому месту. Не беспокойся, он разведчик и нигде не заблудится". Так оно и оказалось. Встретившись, увидела у Эдика полную корзину белых грибов, но тут же ахнула. "Немедленно выброси грибы, это ложные белые, потому они не червивые". Эдик не поверил и потащил корзину до деревни. Навстречу то и дело попадались проснувшиеся грибники с ножами в руках и удивленно поглядывали на корзину Эдика. "Зачем вам эти грибы? Для лекарства какого-нибудь?". Узнав, что для еды, ехидно стали спрашивать на каком кладбище его похоронить. Только мнение хозяина Викентия Ивановича убедило Эдика, что грибы несъедобные. Хозяин попросил закопать грибы, чтобы не дай бог куры не стали клевать. Аня смеялась над мужем, а я жарила на обед собранные нами грибы, которые Эдик очень любил, но никогда не собирал. И еще она рассказала эпизод. До получения квартиры они жили в снимаемой комнате на ул. Ракова. Эдику понадобились деньги в рублях и он пошел в сквер на площади Искусств обменять доллары на рубли. Тогда за это была статья. Он нашел покупателя. Стали торговаться. Мужчина показал пачку денег, завернутую в газету. Эдику показалось, что предлагают мало и он повернулся в другую сторону с целью найти другого покупателя. Потом передумал, боясь засветиться и окликнул отходящего покупателя. "Ну давай, друг, согласен". Вручил доллары, а мужчина - газету, которую только-что показывал Эдику. Придя домой, он пришел в ужас. В газете лежала бумага - "кукла!". Выбежал из дома, мужчины и след простыл. С отчаяния купил бутылку коньяка и выпил ее чуть ли не залпом. "Аня, а почему, ты говоришь, смеялась до упада?" "Потому, что Эдик патологически жаден и так "пролететь" ему не под силу. Зато у меня был прецедент попрекнуть его при очередном отчете "куда истратила деньги". Когда они стали собираться в обратный путь, попросила довести в багажнике тяжеленную коробку с заготовками сгущенным молоком для сына, оставшегося в городе. Мне и в голову не пришло, что тяжелый багажник поедает бензин, а Эдик весь обратный путь "пилил" Аню. Несмотря на то, что Эдик повидал много разных стран, в Литве ему очень понравилось: и люди, и природа, изобилие дешевых товаров местного производства. ЧервякиХозяйка, увидев, что ежедневно копаюсь в земле на берегу, поинтересовалась, что я делаю. "Копаю червяков для рыбалки Николая Модестовича. Он приезжает усталый, да и вообще ему тяжело. У него не совсем здоровое сердце". Очень удивилась, как стали удивляться и дачники."Галя, ты подаешь плохой пример. Теперь наши горе-рыболовы попрекают, почему мы не копаем им червяков. Этого еще не хватало". "Дело ваше, а мне жалко Николая Модестовича". Потом русские "кулибины" изобрели другой способ добывания червей - с помощью электричества. И этому искусству я тоже научилась, пришлось только менять "дислокацию", т.к. копать возле дома хозяева запретили. Приспособились брать электричество в бане, благо она находилась на берегу. Деревенская баняКстати о бане. Литовцы топили баню один раз в две недели. Вначале мылись мужчины, потом женщины и дети. Топили баню три семьи по очереди, а мы, дачники тоже по очереди таскали в котел воду. Натаскать надо было 50 ведер и плюс котел холодной воды. Для меня это было нетрудно, т.к. вода в нескольких метрах от бани. Мылись весело и шумно. Терли спины друг другу, споласкиваться бегали в речку голышами. Гвалт на реке стоял такой, что проезжавшие туристы брали фотоаппараты и кинокамеры и снимали нас. Потом пили брагу, которую хозяйка готовила в керамической посуде и давала по большой кружке. Брага была немного хмельная и таким образом банный день превращался в праздник до позднего вечера. Ни литовцы, ни русские не рассматривали друг друга с любопытством (где у кого бородавка). Мне же всегда говорили:"Какая ты загорелая, Галя. Ну ни у кого нет такого черного загара". Загар ко мне приставал легко, быстро, без всяких ожогов и держался до следующего сезона. Дети и внуки хозяев подрастали, мы старели потихоньку, не замечая этого. Всякий раз, открывая отпускной сезон, узнавали о смерти кого-нибудь из деревенских или из дачников. Приехав в очередной раз узнали, что умер хозяин Викентий Иванович. Сразу припомнились все его добрые дела: изготовление лодки по нашему заказу, исполнение любой просьбы. Все это он делал с доброй улыбкой и желанием помочь. Помню, он отдал большую глубокую корзину, в которой носил свежескошенную траву для скотины. Корзина была удобна для складывания всякого барахла, чтобы не торчало на виду. Чувствую, что хозяйка поворчала на него, но зато на следующий сезон мы привезли из Ленинграда замечательную тележку на больших и легких колесах, гораздо более удобную и вместительную для хозяйских нужд. Соседи приходили и с любопытством и завистью осматривали тележку. Это позже у всех появилась всякая садово огородническая техника и вместо лошадок - машины. Иногда, слыша плохие погодные предсказания, хотелось поехать в более теплые края. Что мы и делали, совершив поездки в Сухуми, Гагры, Очамчира, Армавир (в гости), Бежецк (Брянская область) и еще куда-то. Выдерживали в новых местах не более 2-3 недель. Возвращались в Ленинград и тут же в Литву. Комнаты всегда оставались за нами, такая была договоренность с хозяевами. |
